5
За столом в гостиной – столовой станции тилеан на планете Денсар собрались все земляне и полуземляне, находившиеся на Денсаре. Коренное население представлял Шаропуз.
Обедали.
- Петь, что не ешь? – спросил Лукич одного из младших представителей королевской фамилии Денсара. – Вон, смотри, как брат метет.
- Ты их по аппетиту различаешь, что ли? – спросил Шаропуз, накладывая себе полную, довольно не маленькую тарелку, по принципу: «всего по чуть – чуть и побольше». Не смотря на похудание, аппетит не пострадал. – Они ж, как два баловуна из одной формы. Не отличить одного от другого.
Настоящие баловуны, кстати, тоже присутствовали на обеде в составе довольно внушительной делегации. Вели себя прилично: есть никому не мешали, на стол не лезли, просто сидели на спинках стульев и довольствовались тем, чем их охотно угощали люди.
- Я не понимаю, как вы их не различаете. Они, конечно, похожи, как братья, но совершенно разные. А у Ваньки еще и шрам на лбу. Вань, а где ты его взял? Что-то я не припомню, куда ты лбом въехал.
- Я, деда, тоже не помню, - не переставая жевать, прочавкал Иван. – Тетя Римма, подай помидор, пожалуйста.
Василий Теркин родственников на земле не имел, самым родным человеком из землян для него был Лукич. Поэтому и относился к Лукичу, как к отцу, а его дети, как к деду по отцовской линии. Лукич не возражал, охотно общаясь с наследниками королевской династии. С пацанами – верными помощниками, сдружились особенно близко. Они и жили во дворце у деда Сидотрона и на станции у деда Лукича примерно поровну. Лукича звали дедом, а его жену тетей, так получилось.
Болтать за столом не хорошо – с детства помним, а беседовать – культурно. Парадокс. Народ за столом неспешно, чинно и очень культурно беседовал.
- Мой любимый, старший сын, куда вы летите? Название забыл, - обратился Лукич к Александру.
- Да ты его и не знал. Его никто не знает. Летим к разумным паукам, и планету их, как-то так и зовем: «к паукам», «у пауков» и так далее.
- Фу, гадость, какая, - передёрнула плечами Римма. – Бр-р-р.
- А местные свою планету как называют? – не сдался Лукич.
- Папа, их язык сплошной скрежет. Мы такие звуки повторить не в состоянии. Только если пенопластом по стеклу, да напильником по железной бочке.
- Бр, - опять передёрнула плечами Римма.
- А лингвисты, естественно, не могут перевести этот набор звуков. Вот как Лукич перевести на тилеанский? Вот так и живем на трёх планетах Лукичи. Поэтому название планеты принято переводить как их планета. Вот и летим на Их планету к, вроде бы, разумным паукам, налаживать культурные связи.
- И когда?
- Только тилеан на Тилен доставим, и вперед.
- Я денсарка.
- Силести, пока учишься – тилеанка. По возвращении Лука Лукич патент навигатора получит, и мы готовы.
- Вы там поосторожнее, пауки ядовитыми бывают.
- Ага, пап, вот эти, как раз и ядовитые. Нет, скорее кисловитые. Кислотой плюются. Причём у них это на уровне инстинкта. Плюют во всех, кого гипотетически можно съесть. С продовольствием на планете плохо, живут впроголодь. Поэтому мы всегда будем в легком скафандре, его никакая кислота не берёт. Яд у них тоже есть, но только для своих.
- Так они, что людоеды? В смысле каннибалы? – брезгливо поморщилась Римма.
- Мам, у них другой еды попросту нет. Каннибалы по необходимости.
- И как решают кого будут есть? – Шаропуз тоже скривил неприязненную физиономию.
- Во время спаривания самка убивает самца и всю беременность ест его, поедом. В прямом смысле слова. После рождения к ней присоединяются паучата. И так, пока папа не кончится. А потом съедают маму. Мамы значительно крупнее пап, поэтому мамы хватает на пару лет, а то и больше. А, когда мама кончается начинают кушать братьев и сестер. Совет старейшин решает кого именно. Видимо наименее полезного для общины. До спаривания доживают только самые лучшие особи, обычно не больше двоих из семьи.
- А те, кого съедают, они что, не против что ли? – проявил любознательность Лукич. – Я бы точно в драку полез.
- Нет, они с рождения готовятся. Это великая честь стать пищей для семьи. Умирая, они испытывают небывалое удовольствие. Видимо в яде содержится, какой-то сильнодействующий наркотик. Убивает жертву тот, кого назначено съесть следующим, потому что яда организм вырабатывает только одну дозу за жизнь.
- И сколько же они при таком самоедстве живут? – не переставая жевать спросил Иван. Все сидящие за столом, даже баловуны, есть перестали. У людей аппетит пропал, а баловунам они просто перестали давать, забыли. Аппетит Ивана от таких мелочей не страдал, поэтому он продолжал жевать. Один за всех. В конце концов, про еду говорят – нормальная беседа за столом.
- Не долго, пока родня не кончится. Правда, паучат рождается много, но самым старшим из пауков лет двадцать, двадцать пять, по земным меркам.
- И какая же там может быть культура? С такой-то продолжительностью жизни? Что там укреплять да связывать в эти «культурные связи»? – проворчал Лукич. – На кой они вообще нужны? Пауки эти?
- Да, у них, довольно примитивный уровень развития. И живут, в прямом смысле слова на деревьях. Но их осталось на двух островах не больше десяти тысяч. Еще сто, ну, может двести лет и их может просто напросто не остаться вовсе. Вымрут. Если им не помочь, то их род обречен. Есть все основания предполагать, что их предки были представителями довольно развитой расы, а потом, что-то случилось. Даже факт их разумности в прошлое посещение вызвал некоторые сомнения. Возможно, произошла деградация. Но в любом случае, чтобы просто попытаться им помочь, их надо досконально изучить.
- Чем вы им поможете? Если они деградировали, то все, нет разума, и разумной расы тоже.
- Папа, вот тут ты не прав. Если представителя нашего рода несколько лет продержать на голодном пайке, он тоже начнет глупеть. А если в такие условия поместить несколько поколений людей, люди явно деградируют. Работа мозга самый энергоемкий процесс, и если нечего кушать, то и мозг начинает работать только в сторону выживания, а все остальные вопросы его попросту перестают интересовать.
- Так вы их, что кормить летите?
- Можно сказать и так. Паучатам, для нормального развития, необходимо питаться себе подобными с момента зачатия. Ну, - Александр пожал плечами, как бы подбирая слова. – Так уж они устроены. Необходимые для нормального роста вещества вырабатываются только в организмах самих пауков. Поэтому мамы в период беременности кушают пап, а паучата, родившись, съедают мам. Но для того, чтобы нормально жить дальше и развиваться им нет необходимости поедать братьев и сестер. Когда у них нет проблем с пищей, есть своих собратьев им можно значительно меньше и реже, только по медицинским показаниям, если можно так выразиться. Да, им это необходимо, но не в качестве основного блюда, а как витамины, что ли?!
- Страсти, какие, - поежилась Римма.
- А у них там трава есть? – подал голос Петр. Он, как и брат хуже есть, тоже не стал. Как ковырял вилкой в тарелке, так и продолжал ковырять.
- Есть, и, как показали проведенные исследования, для земных травоядных вполне пригодная.
- Ну, так и завести им туда кроликов и всяких мелких грызунов, вместо семечек.
- О, - встрепенулся Лукич старший. – Кстати о семечках, ты, сколько подсолнухов за сегодня ободрал?
Петя в ответ пожал плечами.
— Вот, а потом у тебя аппетита нет! – удовлетворенно откинулся на спинку стула Лукич.
- Папа между делом установил истинную причину отсутствия аппетита у принца крови Денсара, а тот, в свою очередь также, совершенно походя, предложил программу помощи паукам, уже утвержденную Великим Советом. А на разработку этой программы Академия Биологии потратила несколько месяцев. Какие же мы все-таки умные - Земляне, - и, улыбающийся Александр, тоже откинулся на спинку стула.
- Что ж тогда на своей планете, нам жить, то так хреново? – вздохнул Лукич. – Мозг давит, что ли? Умище прет во все щели и загаживает все вокруг?
- Ну, так я же прЫнц, сын прЫнца, брат прЫнца и прЫнцессы, вот и думаю в планетарном масштабе. Опять же Ванькин ум, тоже мне достался…
- А в бубен? – Иван даже возмущенно перестал жевать, но тут же продолжил. Возмущение тоже не сказывалось на аппетите.
- В бубен, это к тете Римме, она у нас по музыкальным инструментам. А агрессивность – синоним глупости, мой агрессивный брат, - тоном смиренного проповедника проговорил Петр. – За то у тебя аппетит лучше.
- Я тебя не бью, только по тому, что с тобой драться не интересно. Ты пока включишься, я тебя уже выключу! Тормоз! – не прекращая жевать, парировал Иван. – А еще я семечки килограммами не поедаю.
- Я не тормоз, а вдумчивый газ. Кто-нибудь знает, что это такое – газ?
- Ускорение включается в земных средствах передвижения акселератором, который в народе называют газом, - ответил Евгений.
- Вот, я так и думал, что это не только агрегатное состояние. А насчет жизни на Земле, деда, землянам, как говорит дед Сидотрон, денсарской крови не хватает. А еще денсарской гравитации, чтоб умище не сильно разлетался, а шлепался рядом с владельцем.
- Петька, как у тебя голова работает? – засмеялся Лукич. – У тебя ж там все помещается и на все есть ответ. Я ж про Землю почти, про себя, шёпотом, а ты услышал и ответил. Причем ответил всем и на всё одномоментно.
- Драться не умеет, но уболтает в усмерть, - прочавкал Иван.
- Тебя уболтаешь, как же.
- Хватит вам, братья, прЫнци крови, понимаешь, - попытался пресечь перебранку Лукич.
- А я чего, он первый начал, - обижено поднял глаза от тарелки Иван. – Вечно так, Петька зудит, а я виноватый. На него то кто подумает, на тормоза заторможенного.
- Терпеть обидные высказывания и нападки глупцов – есть одна из добродетелей разума.
- Вот я сейчас доем и накостыляю по твоей добродетели.
- Хватит! – повысил голос Лукич, сдерживая смех. Братья все время друг друга дразнили и никогда не дрались. Даже в раннем детстве. И всегда были вместе, как единое целое, удачно дополняя друг друга.
- Люба, а ты с нами на Тилен полетишь? – Римма деликатно перевела тему разговора в другое, более приятное для пищеварения русло. – А то родители уже соскучились.
- Не, бабуль, что мне там делать? А здесь у меня работы море. У родителей там и без меня двое мелких, хорошо помогает от скуки. А с мамой я практически каждый день общаюсь. Да и как же я тут деда то одного оставлю? Без присмотра? Девятый десяток все-таки человеку.
- Любка, зараза, это за тобой глаз да глаз нужен фулюганка малолетняя, - усмехнулся дед.
- Вот на землю я бы скаталась. Жениха хооочу, - таким томным голосом сказала Люба, что все за столом опять перестали есть. Старшее поколение опешило, молодежь прыснула.
- А он тебя хочет? – смеясь, спросил Александр.
- А кто его спрашивать будет? Дам по башке и в грузовой отсек. Ручка то у меня денсарская. Обниму – мало не покажется, а приласкаю, так до беспамятства, - Люба напрягла бицепс. Двойная сила тяжести внушала уважение и наращивала мышечную массу. – А если ему, когда очнется, вдруг что-то не понравится, ну, что ж, неволить не стану. Насильно мил не будешь. Что ж, пусть уходит. Космос большой, может попутка какая подберет.
- Добрая у нас внучка. Да, жена? Вот и за деда беспокоится, и мужичков беззащитных силком не держит. А здесь то тебе что, женихов не хватает?
- Боится, что вырубить не сможет. Денсарцы они ж тренированные, об голову и руку сломать можно. И силушкой не обижены, сами приласкают – мало не покажется, - задумчиво протянул Петр. – И не надо на меня так глядеть, все равно не догонишь.
- Тебя то? Она верхом на стуле догонит, - хмыкнул Иван.
- Так я сбегу, пока ты ее за ногу подержишь, ты же не бросишь брата этой фурии на растерзание.
- Еще как брошу, заодно узнаю, какой ты там медленный газ или быстрый тормоз. Опытным путем выясню.
- Вань, ты не нервничай, - засмеялся Лука Лукич. – Кушай, кушай. А то, как брат разговаривать начал. Возьми себя в руки, куда нам столько умных.
- Я, деда, - не слушая препирательства пацанов, томно продолжила Люба. – Хочу на мужа с низу вверх смотреть. Что б, как за каменной стеной, или, хотя бы за шваброй, если тощий. Денсарцы – парни крепкие, тут ничего не скажешь, но, дядя Шаропуз, без обид, низковаты они для меня. А тилеане, те шибко умные, какие-то. Не знаю, даже как сказать. Заумные, скорее, что ли.
-Да ты и сама вон, как наумничала, - Лукич.
-Ну, так я же тоже частично тилеанка. Нет, дед, серьезно… Вот даже в папе и Ди Клене, и Ди Длене, да во всех нет чего-то такого, что есть в тебе. Вот, так за столом посидеть с тилеанами не получится. Психологически денсарцы нам ближе. Ведь и ты ж на Тилен тоже не особенно рвешся.
- Так у меня же здесь работа, меня в общем то для Денсара с Земли и привезли. На Тилене мне что делать?
- Вот и у меня здесь работа, нормальная такая отмазка, что б на Тилене появляться пореже. Жить то там я не хочу, а тилеанам некомфортно на Денсаре, даже после подготовки. Нам нормально, привыкли и хорошо, а тилеанам все равно плохо, даже здесь, на станции стараются долго не задерживаться. Поэтому нужен землянин, но на Земле я жить физически не смогу, мне же корм специальный нужен. Хорошо, хоть мелких нормальными сделали, ни как меня. Вроде умные, взрослые люди, о чем думали, какой частью тела, - тяжело вздохнула Люба.
- Первый блин комом, - хохотнул Алексндр.
- Ты бы, дядька, помолчал. У бабушки ты второй, а у деда то первый. Ни блин, ни ком, ляпушка какая-то.
- Получил, - улыбнулась Римма.
- Совсем молодежь обнаглела. Так с дядей родным разговаривать. Грубиянка! Фулюганка малолетняя, правельно тебя папа назвал.
- А, я поняла, ты сплюснутый ком, или толстый блин.
- И ни чего я не толстый.
— Значит сплюснутый.
5.5
Полуглавка. Так, небольшое пояснение. Поэтому и номер такой.
Автор, имею право!
Младшие дети Татьяны и Слена: Вика и Федор – были «наколдованы» тилеанскими учеными с учетом совершенной ошибки с Любой. Виктория была стопроцентной тилеанкой, а Федор землянином. Причем тилеанка Виктория очень походила на свою земную маму. А землянин Федор – был вылитый тилеанский отец и не только внешне, музыкант он тоже был одаренный, весь в отца.
В свои двенадцать лет мог довольно неплохо играть на трети инструментов оркестра. А уж на фортепьяно ему на планете равных не было. Моцарт Тилена. С фортепьнным концертом собственного сочинения уже выступил на всех театральных сценах планеты. И везде успешно. Правда, влияние Чайковского было заметно даже не специалистам, но ни чего плохого в этом никто не узрел. У кого еще учиться, как не у таких мастеров? И сам автор не пытался скрывать своего пристрастия к творчеству Петра Ильича, так и назвав свое произведение – «Гимн Чайковскому». Сейчас он активно готовился принять участие в конкурсе пианистов имени Чайковского на Земле. Благо есть такая возможность. И уже несколько десятков тилеанских музыкантов вполне достойно выступили во всевозможных земных конкурсах и, даже достигали призовых мест. А несколько песен тилеанских исполнителей засветились в хит парадах разных стран. Тилеане чувствовали себя на Земле вполне комфортно, выступали с концертами и проводили гастрольные туры. Приобретали необходимый опыт, а заодно пополняли казну земными деньгами. На Тилене денег не было, вымерли, но для закупок на Земле этот атавизм был пока еще необходим.
Виктория, в отличии от старшей сестры, музыкальными способностями обладала, а, вот желания заниматься музыкой как брат, не имела.
- Что ж у меня все дочери то не в меня? – шутливо сокрушалась Татьяна. - Ни одной музыкантши.
Викторию пленил кинематограф. Жадно вобрав в себя все знания, которые могла получить в тилеанской Академии Музыки в двадцать лет уехала стажироваться на Землю. По прилету на родину предков, без труда поступила в профильное учебное заведение (красиво написал, почти умно), сразу на два отделения режиссерское и операторское. Учиться было интересно, потому что безумно нравилось и легко, потому что в основном повторение – мать учения. Все-таки полноправный квалифицированный специалист Тилена. Опять же Ркандры помогали, им тоже было интересно, они просто обожают новые знания. Преподаватели же ставили ее в пример и считали, безусловно, одаренной. А к особенным ученикам и отношение особенное. Пользуясь своим положением в мире кино, уже после первого курса способной студентке они помогли попасть на съемочную площадку, да ни абы к кому, а к признанным мастерам. То, как ассистент режиссера, то оператора, а на съемках одного из бесконечных сериалов, ей даже доверили целую серию, как режиссеру. Классно! – словечко, пойманное на земле. Но ведь реально – классно!
Засветилась в эпизодической роли этого же сериала, продюсерам понравилось и, в следующем сезоне, ее роль подросла до уровня роли второго плана. Нормальное для землян состояние постоянного аврала ей тоже нравилось, живенько так. А когда в самый разгар авральных действий пол съемочной группы слегло ни то с гриппом, ни то с ОРВИ – ОЭРЗ, кто их разберет эти болячки, невосприимчивая к земным вирусам – инфекциям уже третьекурсница подменила режиссера на несколько серий. Получилось неплохо, справилась даже с теми эпизодами, в которых сама снималась. Здорово! Здорово! Здорово! – хотелось даже повизжать, как ее героиня. Сдерживалась. Зато героиня так реалистично ликовала на экране, что игру молодой актрисы, даже рассматривали на занятиях в ее же учебном заведении.
Бесценный опыт и очень полезные знакомства, хотя, карьеру делать на Земле, вроде и не собиралась. Оно, как-то само. Так получилось, потому что по-другому получиться, все равно не могло. Тилеанское образование, помноженное на денсарскую силу и выносливость плюс если и не талант, то одаренность – делали свое дело. Когда другой тилеанской практикантке понадобилось снять клип, не трудно догадаться, кто стал режиссером. Песня стала популярной и клип вместе с ней. Подтянулись местные звезды. И вот уже новый клип для земного певца, довольно знаменитого и любимого. Потом для другого. А тут и рекламный ролик подоспел с режиссером в главной роли. Тоже интересно. Попробуй уложить целую историю в двадцатисекундный фильм, да еще и товар прорекламировать.
Жизнь кипела! И все бы было совсем прекрасно, если бы не мелкие мелочи, из которых, как известно, и состоит мир. Сложно лицу тилеанской национальности на Земле, среди землян оставаться незамеченной. Своя еда, своя вода, свой запах алкоголя, который невозможно было убрать, даже духами не заглушить. И, хоть пьяной ее ни кто, ни когда не видел, но за глаза, ее многие считали ни только начинающим режиссером, но и алкоголиком, что для творческих личностей, и не только творческих, к сожалению не редкость. А очень уважаемый и любимый профессор с ней даже провел серьезную беседу на эту тему. Не помогло. Жаль, профессора, хороший человек, добра желает. На всевозможных приемах и фуршетах от еды Виктория отказывалась под предлогом диеты. Диета нормальное состояние для коллег по цеху, все относились с пониманием. Только вода из своей бутылки. На третьем году жизни на земле Виктория уже освоилась и привыкла вести себя как шпион. А вот на первых порах чуть не погорела. Прошла медкомиссию вместе с сокурсниками, представляете лица медиков, когда они добрались до ее анализов. Пришлось ркандрам попотеть. Анализы потерялись, а память почистилась. Обошлось.
Опять
5
(продолжение и завершение)
После обеда, незаметно перешедшего в ужин, Шаропуз и Лукич сидели на скамейке возле станции, любуясь шикарным денсарским закатом.
- Вот ведь дела, Шаропуз, головой понимаю, что дети уже и ни дети. Выросли. Пора им двигаться своей дорогой. И, если честно, поумней они, чем был я в их возрасте. И вот все понимаю, а душа ни на месте. Сердце требует, чтобы держал их при себе, никуда не отпуская.
- А еще попку вытирал и сопельки промакивал, - задумчиво ответил Шаропуз.
- Вот пацаны летят к этим, как их, паукам, а мне волком выть хочется, - не обратил внимания на реплику друга Лукич. – Вот почему так?
— Это нормально. Ты же отец. Вот если б тебе было все равно, вот тогда – беда. А так нормально, так и должно быть. Мои, вон постарше твоих и живут при мне, а тоже волнуюсь. Слушай, бросай курить, воняет.
http://proza.ru/2024/12/28/662